мягкую темную вату. Хлопок позади — это лопнула ловушка, в которую его засадил Артур, а затем — снег под лапами.

…Улица. Еще одна улица, на этот раз — длинная и широкая, где фонарщик уже открывал специальным ключом газовый вентиль, прежде чем поднести к форсунке длинный шест-зажигалку. А потом — Большая Жестянка.

Следователь был невидим для окружавших его людей (хотя, при желании, мог бы легко спрыгнуть туда, к саням, летящим по мокрому снегу, играющим в снежки детям и пытающемуся прикурить на резком ветру жандарму в потрепанной фуражке. Он бежал, погруженный в эфирный поток — нужно было экономить энергию.

Это несколько напоминало сон: расстояние в эфире было условностью, время — фикцией, направление — личным выбором между возможностью и вероятностью. Над головой пылало золотым и алым низкое небо — такое, каким его видят Другие, бесплотные духи, пролетающие зимними ночами в пустотах меж холодных облаков. Улицы текли реками жидкого огня, люди — радужные свечи — сновали по ним, переливаясь красками эмоций: алый — похоть, зеленый — радость, желтый — голод, пурпурный — страх, и еще миллионы оттенков между ними. Но гораздо интереснее было наблюдать за порождениями самого эфира.

Вон домовой, матерясь, чистит скребком забор, на котором налипло чье-то вскользь брошенное проклятие, похожее на пузырящийся комок грязи. Вон похожие на фей светящиеся существа собираются над трактиром для вечернего пиршества — здесь скоро будет выплеск эмоций, а, может быть, случится пара драк — отличная закуска. Вон гном с довольной миной тащит пузатый чемодан — кто-то сегодня недосчитается носка, монетки, а то и старого ботинка. А вот — соблазнительно мерцающее облачко кармельно-розового оттенка: суккуба выбирает любовника на ночь.

Вокруг переливался, бурлил, искрился и жил своей обычной жизнью эфир, но у Фигаро не было времени засматриваться на все его формы и проказы. Он бежал, надеясь найти вполне конкретную вещь: клочья серебристой, перенасыщенной колдовством ауры Артура, к которой успел «принюхаться» еще в комнате-ловушке.

Другие создания не обращали на него внимания. Лишь однажды, на мосту, к Фигаро подскочил служивый черт в шинели с погонами и резким жестом преградил путь, но следователь лишь сверкнул в воздухе своим Личным Знаком и черт, ссутулившись, исчез, виновато пожав плечами: прости брат, не признал.

Вагонка. Пусто. Малая Жестянка. Ничего. Складская. Тишина. И тут…

Запах. Нет, конечно, — какой, к черту, в эфире запах, но передать словами это ощущение было нереально. Нечто вроде горького смрада на самой границе восприятия. Следователь замер, принюхиваясь… а в следующий миг его едва не сбила с лап с визгом пронесшаяся мимо бука.

Пушистое черное создание похожее на крысу с воплем пролетело мимо, не разбирая дороги. За букой, смешно переваливаясь, пробежал толстый банник — на морде Другого застыло почти комическое выражение ужаса.

Там, откуда в панике бежали Другие, что-то рвалось, трещало, булькало и клокотало. У Фигаро шерсть на загривке встала дыбом: кошачья натура протестовала против дальнейшего движения в этом направлении. А это, к сожалению, означало, что следователю как раз туда.

Он в два прыжка вскочил на крышу скобяной лавки и тотчас же увидел это: черную тучу, зависшую над восточной окраиной. Откуда-то с небес в тучу били молнии белого света; вокруг кипело облако эмоций: страх, решительность, боль, ярость.

Прыжок, такой, что заложило уши. Рывок через щель в эфире — на профессиональном языке — «шортлайн». Зигзаг через время (отмотаем пару минут, никто и не заметит) и, наконец, последний поворот — прямо к облаку черноты.

Фигаро остановился и произнес Финальное Слово.

Легкое головокружение… и вот он уже стоит, отряхивая с плаща рыжую шерсть, а чучело кота покоится в саквояже (метафизики-теоретики отдали бы передние зубы, дабы понять, почему так происходит). И теперь, наконец, следователь понял, что именно творилось здесь, в реальном мире.

Горело здание Тудымского Инквизитория. Из окон второго этажа, наплевав на все защитные обереги и противопожарные заклятья, вырывалось, закручиваясь оранжевыми смерчами, ревущее пламя. И это был не простой огонь: горел сам камень, из которого лет сто назад был сложен дом; с треском разлеталась от жара каменная крошка, плавился металл ажурных декоративных решеток на подоконниках, лопались со звоном стекла. Но, почему-то, не было слышно воя сирены городской брандкоманды, а спустя пару секунд Фигаро понял, почему.

Перед парадным Инквизитория шел бой.

Черная тварь — теперь она гораздо больше напоминала человека — клубилась в паре сажен над землей, выпуская из себя нечто вроде черной паутины, и там, где эта «паутина» касалась деревьев или копий ограды, те падали, точно срезанные заклятьем теплового луча.

Старший инквзитор Френн, размахивая своей тростью, обновлял на себе и двух своих коллегах защитные экраны (Фигаро в который раз уже поразился, насколько виртуозно инквизитор колдует — Френн почти не применял мнемонических составляющих, просто «пиная» эфир своей тростью-концентратором). Двое его коллег: Лестар и незнакомый следователю молодой инквизитор со смешно оттопыренными ушами поливали тварь дождем боевых заклинаний высшей школы обормага: каскадные шаровые молнии, нейтрализующие Других существ клетки и блоки, колдовское пламя, гравитационные аномалии и много всякой другой прелести, от которой человек давно бы помер сотней различных способов.

И здесь был еще один колдун — усатый мужчина в широкополой шляпе и кремовом пальто, в котором Фигаро без труда узнал Артура.

Артур стоял, слегка согнувшись под тяжестью эфирной отдачи, которая, судя по интенсивности побочного выброса, просто разорвала бы Фигаро на атомы, и, набросив на демона тонкую светящуюся «удавку», удерживал тварь от трансформации, попутно отрезая ее от эфирных искажений. Демон шипел и плевался сгустками тьмы, но постепенно угасал под ударами инквизиторов, таял, стекая на землю дымящимися смолистыми клубками.

И тут он увидел следователя.

Сложно сказать, как именно Фигаро это понял. Это не было то тяжелое ощущение чужого взгляда на затылке, которое иногда чувствуешь, просыпаясь в самый глухой час ночи, о нет. Следователь просто… понял это. Он понял, что демон видит его, понял, что демон понял, что он понял, а в следующее мгновение…

Его руки налились страшной, запредельной силой. Эфир ворвался в жилы Фигаро огненным потоком и заструился в каждой вене, каждой мышце,  каждой клеточке его тела.

Такого с ним не было никогда. Следователь даже не знал, что можно испытывать нечто подобное; он просто поднял руку и эфир, послушной собакой, лег перед ним, виляя хвостиком и готовый на все и сразу. Это было не колдовство, о нет; это была древняя Магия, та, о которой колдуны пишут в книгах, но не понимают, о